каждый поЛучил то, что желал !!! каждый свершил то, к чему был приЗван нам прекрасно было с вами взаимодействовать/творить, мы желаем вам успеха в дальнейшем вашего пути ))) Любви ))))

Любой опыт души – то, что ей необходимо, потому что это - опыт для конкретной души, совершенно учитывающий все, что именно для нее актуально именно сейчас. Однако чаще всего эмоции, возникающие в результате переживаемого, диктуют мысли, а мысли руководят поступками и формируют обстоятельства жизни, и в итоге человека болтает в волнах этого бескрайнего и щедрого океана силы, не позволяя извлечь максимум пользы из происходящего.
Любой опыт прекрасен, если он впитался на клеточном уровне и стал силой. И неважно как ум расценил этот опыт – как негативный или позитивный. Только ум, целиком заключенный в обусловленность этим крошечным 3-d мирком, может возмущаться/расстраиваться/пытаться изменить на свое усмотрение, т. е. считать иначе, и неудивительно: ему «отсюда» не видно всей грандиозной и ювелирно сотворенной картинки. Такой ум подобен собачке, которая на прогулке увлекается всем попадающимся на пути: косточкой, подходящим столбом, встречным кобелем и всеми вытекающими отсюда реакциями – ему, конечно же, не до картины целого.
Тот же, кто отождествляет себя с собственной собачкой, носясь от одного к другому, попросту забыл себя - хозяина, присутствующего на другом конце поводка.
Если же вспоминаешь себя, если собачка служит тебе, а не ты - ее влечениям, если ты властен над эмоциями, а не они над тобой, если ты управляешь мыслями, а не они тобой, то любые переживания становятся мощным полноценным опытом. Получением силы.
Как серфингист на доске своего присутствия, ты можешь ловить волны любых размеров и скользить на гребне их мощи вместо того, чтобы раз за разом тонуть и захлебываться. Так сила океана становится твоей силой.

Вечный как мир сюжет

Чаша

…И вот ты узнаёшь, что есть, есть на свете чаша, наполняющая живой водой, чаша, испить из которой – и больше не жаждать, чаша бездонная, драгоценная чаша бездны, та, в которой даже яд превращается в эликсир бессмертия.
И есть эта чаша за тридевять земель или совсем рядом, но все равно за тридевять земель, ибо - в месте сокровенном, которое охраняется вечными рыцарями, и лишь тот, кто готов, кто отправится в путь и дойдет, преодолев искушения и невзгоды, и кому храмовник дверь отворит, тот лишь сможет из чаши волшебной испить.
И ты отправляешься в путь. И путь твой извилист и долог. И однажды ты понимаешь, что ты, сколько б ни шел - попросту не можешь покинуть священный храм, в котором ты - всегда, с начала времен. И тогда ты, наконец, оглядываешься. Не думая больше про «когда-то» и «где-то», ты оглядываешься прямо сейчас.
И ты уже чуешь – живая вода где-то рядом, но. У тебя все еще есть представление о том, что надо сначала найти волшебную чашу.
И вот новое испытание: ты обнаруживаешь вокруг себя много чаш – одна другой краше, все инкрустированы драгоценностями, все ослепительны своим сиянием … И на их золотых боках - изящной вязью слова, столь же сладкие для взгляда ищущего глазами, сколь сладко для жаждущего журчание родника. Но описание воды не утолит жажду путника, пересекшего великую пустыню… И в этом – благословение, иначе играться тебе в блестящую тару веки вечные да так до Источника и не дойти.
Однако пока ты все еще перебираешь чаши, одну за другой, и в ладонях твоих потеют их блестящие бока, и посреди тонкой вязи узоров - отражение твоих глаз, да как увидеть их увлеченному чтением…
Но жажда твоя все сильнее. И где-то рядом – источник, ты уже чуешь свежесть воды. Но продолжаешь искать среди чаш, потому что наслышан, что есть, есть та самая, волшебная, испить из которой - и больше не жаждать, та, в которой обычная вода превращается в эликсир бессмертия. А если ошибиться, шепчет тебе твой начитанный ум, да принять подделку за истинную, то и нектар в той подделке может обратиться ядом…
И ты все ищешь...
…А она, неприметная, ждет. И деревянные края ее зацелованы, но не губами благоговеющими, а губами, пьющими саму вечную жизнь. И нет на ней узоров иных, кроме тех, что сам творец на дереве выписал. И в простых ее боках – не мертвый блеск золота, а отсветы самого Источника.
Потому что стоит та чаша у самой воды.
И ждет, когда твоя жажда станет такой сильной, что не умом выбирать будешь, не оценкой слов и привлекательности узоров, а ценой самой жизни своей. Она ждет, когда жажда твоя станет такой невыносимой, что поймешь ты: остался тебе – только миг. Что всегда есть тебе лишь миг. Не больше и не меньше.
И, влекомый самой жизнью, ты перестанешь искать волшебную чашу, и пойдешь на зов, на свежесть, на запах самой воды.
И тогда-то ты увидишь ее, неприметную.
И зачерпнешь ею из Источника,
но не потому, что начертано будет на ней: "та самая чаша".
И постигнешь вкус вечности,
но не потому, что кто-то другой до тебя ее сделал волшебной:
в твоих руках, от твоих губ, от безмолвия твоего смиренного перед самим Источником сердца вода в той чаше окажется эликсиром бессмертия.

"Все письма себе от себя об Огне, бросаю в Огонь.
И он, их приняв, разгорается сильнее, и самим своим пламенем, жаром и светом, то выражает, что неподвластно словам.
.
Так слово за словом сгорает в безмолвии,
И безмолвие обретает звук.

…
Все вдохи, и выдохи, тот ветер ветров, что столь спешно превращал в разговор о цветении,
посвящаю самому аромату Цветка.
И на ветру дыхания тот аромат - словно птица о тысячи крыл: он разносится так далеко, куда ни одному слову не долететь, не проникнуть.
То - суть цветения, что есть за пределами тленного цветка, но рождается в нем, каждый миг.
.
Так безмолвие смертного обретает аромат вечности.…

Все суды между черным и белым предлагаю чистому листу.
Памятуя о том, что как не проявить белого ангела без черной краски, так и черного демона не проявить без белой.
Памятуя о том, что возможность летать дарована равно и черным, и белым крыльям.
А когда остается одно только небо, то и голубой перестает быть голубым.
.
И лишь прозрачное может быть пронизано всеми оттенками мира, не изменяя себе.
Так безмолвие из мига в миг сохраняет цвет истины."

Если видишь, когда смотришь...

Посмотри на бушующее море - разве скажешь ты, что оно напряжено и в ярости?
Посмотри на танцующую в небе пушинку - разве сочтешь ты, будто она неспокойна?
Посмотри на отлетающий с дерева цветок – разве решишь ты, что бесплоден его путь только потому, что сейчас ты не видишь глазами плода на его месте?
Посмотри на пламя, поглотившее тонны деревьев – разве усомнишься ты в его невесомости?
Посмотри на пыльный камень, подставивший себя твоей ноге – разве наградишь ты его презрением лишь за то, что собой он вымостил для тебя путь?
Посмотри на змею – разве заявишь ты, что яд ее ею придуман ради причинения зла?
Посмотри на ветер – разве скажешь ты, что он имеет цвет крон, которыми играет, или запах цветов, что он разносит, или шум трав, по которым он скользит?

Если видишь, когда смотришь
Если слышишь, когда слушаешь
Если чувствуешь, когда прикасаешься

Ты видишь не то, что "было", и не то, как должно быть
И не остается того, кто судит, не остается того, кто знает наперед
И напряжение уходит вместе со знаниями, которые нужно отстаивать
И каждая клетка, частица твоя распускается - сама, без единого усилия, подобно бутону, который только что был зеленым сжатым кулачком, а сейчас распахивается навстречу потоку мира, так естественно.
Принимая благословение быть так как есть

И ты пуст, как чаша едва распустившегося цветка, и поэтому наполнен до краев
Ты чист, как младенец, еще не знающий слов и теорий устройства мира, и поэтому свободен от необходимости уловить словами
И ты впитываешь этот сияющий живительный поток не через узкую трубку любой из придуманных для тебя капельниц, а каждой своей частицей,
Свободный от ограничений
И когда на чистом листе твоего восприятия вселенная рисует цветок, ты видишь его совершенство
Ты видишь именно этот цветок, этот миг, а не все те надписи, что так бережно зачем-то хранил много лет, перечеркивая и переписывая поверх. Ты видишь не запутавшиеся меж собой наброски, среди которых любой цветок, любой дар утеривается в тот же миг, когда его рисуют

Ты видишь цветок
Дар…

Слабость вечно пытается доказать свою силу. Сила - делится Силой.
…
Мир не сложнее, чем кажется. В мире попросту возможно всё.
…
Думать только о цели, упуская путь – то же, что думать только о смерти, упуская жизнь.

О ХВОСТАХ

Пока мы ищем вовне, мы есть то, что мы позволяем другим внушить нам о нас.
Плохой, хороший, слабый, сильный, любовь, пустота, бог, ничтожество…
Пока есть, кого искать, есть и тот, кому искать. Пока есть тот, кому искать, есть тот, кого искать. Все, круг замкнут. Собака, пытающаяся схватить себя за хвост и полагающая, будто хвост - это что-то, к чему нужно идти длинным путем и что нужно достичь (и лучше бы при помощи сложных интригующих практик), не так смешна. Но отмени некое «снаружи», где искать, куда надо вырваться - и тюрьма, это самозаключение, исчезнет сама собой в тот же миг.
Достигшие понимания улыбаются, когда мы просим ИХ. Отвернувшись от себя, застенчиво закрывшись от себя собственным рукавом, лишь бы себя ненароком не увидеть, просим ИХ.
Иногда они смеются. Громогласно или вполголоса. Это можно было бы назвать насмешкой, если бы в этом не было столько любви. Их смех как звон будильника и как хлыст, как журчание ручья в пустыне, который ты слышишь, но никак не можешь отыскать, чтобы утолить жажду.
Иногда они делают то, что мы ждем от них: одевают белые/черные (вписать свой цвет) одежды, проводят ритуалы, говорят слова, молчат.
И – ничего не делают. Они всего лишь струятся из собственных глаз, как лучи из солнца, как аромат из распустившегося цветка, и в глазах их – космических масштабов улыбка: ну сколько еще ты будешь ждать от МЕНЯ, сколько еще ты будешь ждать от меня СЕБЯ?
Мы настолько одно, что я не кончаюсь где-то перед тобой, и ты не можешь остановиться в сантиметре от меня. Так кто кого и о чем спрашивает, и кто может дать ответ? Мы - два пальца одной руки, два луча одного светила, и когда мы перестаем играть в вопросы и ответы, нет и лучей, а есть только источник. И в этом источнике «ты», «я», «мы» растворены, прямо сейчас. Все уже есть, прямо сейчас, нет недостатка ни в чем. Только «ты» и создаешь недостаток. Ты гоняешься за собственным хвостом, вожделеешь его, будто он не принадлежит тебе изначально...
И снова - улыбка, как аромат чего-то запредельного, но такого знакомого, такого родного, и силишься понять, откуда, откуда эта память, и, словно контуженный на всю голову при рождении, словно страдающий амнезией, силишься вспомнить, так кто же я, откуда я, как мое настоящее имя? А нет никакого имени. Только само настоящее. Собака, дающая имя своему собственному хвосту и стремящаяся к нему в постоянном слепом верчении, не так смешна.

…Но мы, вместо того, чтобы упасть в эту безымянную, сочащуюся сквозь мир, не принадлежащую никому конкретно улыбку, вместо того, чтобы безмолвными окунуться в этот звенящий тишиной живительный источник… мы продолжаем метаться между определениями и версиями, поклонением и недоверием, мы ждем объяснений и спорим. О буковках. О смыслах. О том, есть ли любовь, и как обозначить пустоту. Как будто словами можно изменить и измерить истину, существовавшую задолго до них.
Но достаточно вакуума. Полнейшей пустоты вокруг и внутри, на ничтожное количество времени, которого нет сразу и безоговорочно как только сбрасываешь кандалы часов, как только ныряешь в глубь плоских циферблатов.
Перестать цепляться за любое – любое. За самое удобное и самое привлекательное. Самое мудрое и самое сильное.
Остаться один на один с тем одним, кроме которого здесь и нет никого. Обнаружить себя даже не сомнамбулой, что бродила во сне по канату, воображая, будто гуляет по широкой дороге, и вдруг проснулась. Нет никакого каната. Обнаружить себя сразу в бездне, без векторов, без ориентиров, без чужих слов, без необходимости хоть что-то достичь. Обнаружить себя падающим в собственную бездну без всякой надежды на брошенную кем-то веревку, которая только кажется спасением или регалией, однако неизбежно оборачивается очередной петлей.
Но это страшно. Мы же так привыкли хвататься за чужие знания, как за соломинку. Мы жадно ищем систему, которая бы объяснила нам ВСЕ. Да, порой кажется, что в системе удобнее. Безопаснее. Проще. И можно с ее поддержкой далеко зайти. Да, далеко. Но не до конца. Система - только ключ, пока мы допускаем, что есть стена и есть дверь, которую нужно открыть.
А информации вокруг – через край, на любой вкус. И она затмевает от нас нас самих. Мы пронизаны информационными потоками настолько, что не слышим себя, мы попросту не приучены слышать себя. Мы настолько напичканы информацией, нафаршированы знаниями всех мастей, настолько привыкли черпать знания во вне, что чуть что надо узнать о себе – машинально тянемся за книгой-интернетом-кем-то еще. Вместо того, чтобы обратиться вглубь, выбрать прямой путь без искажений. Да, для этого надо стать чистым листом. Памятуя о том, что если на чистом листе написать слово чистота, сама суть чистоты исчезнет, а тот, кто вчитывается в это слово и тем паче в целое определение чистоты, уже не видит чистого листа. НО это все - опыт переживания, которое можно прожить только самому, иначе никак. Отсиживаться же за чужими знаниями и красивыми высказываниями также нелепо и глупо, как, довольствуясь выцветшим блеклым акрилом, прятаться за пыльной декорацией неба от голубого глубочайшего звенящего живого пространства.
Но как часто мы все же продолжаем бездумно и жадно сыпать в себя любой подвернувшийся под руку информационный мусор, пусть даже еще секунду назад это казалось блестящей оберткой, мы позволяем всему этому сыпаться в нас, чтобы потом окопаться в этом и тратить энергию на попытки разложить приобретенное по полочкам, привести множество взглядов и теорий в одну какую-то в систему – свою или чужую, но так чтобы нигде хотя бы не выпячивалось и нигде не жало...
А потом мы таскаем это ВСЕ с собой. И нам приходится ворочать этим в тот момент, когда, да-да, существование предлагает нам свободный парящий танец в неизведанное, изменяющееся, присутствующее за пределами любых устаревших в миг их рождения понятий

АРОМАТ

- Что ты делаешь?
- Рисую.
- Как? Я не вижу ни бумаги, ни красок! Ты сидишь под цветущим деревом, и руки твои спокойны.
- У бумаги есть границы, а краски имеют конец. Я ж рисую сразу собой. Взглядом и сердцем, сутью – суть. Струясь в каждом изгибе ветки, цветок за цветком. Не заключенный в плоскость, я волен рисовать аромат и трепет лепестков на ветру, танцующие отсветы воды в кружеве цветения. Свободный от имен, рисую безмолвием, ощущая, что то – и мной рисуют. Я и кисть, и бумага, и цветок, и творящий, и то, что проявляется из-под кисти. И рисунок этот совершенен каждый миг.
…
- Что ты делаешь?
- Пью совершенство.
- Как можно его пить? Ты всего лишь вдыхаешь аромат цветка и губы твои спокойны!
- Кто скажет «нельзя», тот себе и запретит. Совершенство струится из каждого мига, как из цветка. И чтобы почувствовать аромат реальности, не нужно ничего делать – твое дыхание само подхватит его, лишь прими этот дар.
Совершенство - тот нектар, что влечет к себе бабочку души. Однажды расправив крылья, она опыляет миг за мигом, как бабочка – цветок за цветком. И с любого цветка, каким бы он ни был, она собирает нектар. Так древо жизни дает плоды.
…
- Что ты делаешь?
- Смотрю вечности в глаза.
- Но ты глядишь на цветок, который распустился вчера, а завтра разлетится на ветру и истлеет!
- Пока ты распят между вчера и завтра, этих двух мертвых палок, как ты можешь познать цветущее дерево настоящего? Можно смотреть на цветок, и видеть один гаснущий цветок, и видеть смерть. Можно смотреть на цветок, и видеть в нем миллионы цветков, весна за весной… и видеть смерть. А можно смотреть на цветок, и видеть саму суть цветения. Суть бытия. В любом цветке напрямую - безмолвное знание.
- Но я больше доверяю страницам мудрых книг, чем лепесткам вишни!
- Возможно, ты больше доверяешь другим, чем себе? В книгах – слова. Из слов можно сложить предложение, но не истину. А истина настолько проста, что любое слово сложнее Ее. И истина настолько бесконечна, что любое слово ничтожнее ее. Один же маленький цветок полон истиной, она сочится из него – ароматом, сиянием, чистотой. Замри и увидь. Замри целиком, стань чистым листом, на котором само бытие рисует тленный цветок, а выписывает – вечность. Всего на один миг… Ты столько лет потратил на поиски истины в словах. Ты подобен тому, кто, увлеченный письмами от возлюбленной, в бессрочной разлуке с тоской все читает истлевшие листы, в то время как она все стоит перед ним, живая и прекрасная, и ждет, когда он лишь поднимет глаза, оторвавшись от писем о ней… Так что тебе стоит потратить лишь миг на то, чтобы встретиться с истиной? Увидеть ее и… оставить неназванной. Увидеть, не чтобы стреножить, не чтобы заключить в сетку слов, не чтобы схватить и потом продавать на ярмарке. На один миг позволить настоящему заполнить тебя и растворить. В тот же миг проявится сама суть бытия - свободная, текущая, живая. И окажется, что глядя в маленький цветок, ты смотришь в глаза самому существованию. И окажется, что само существование струится через тебя.
Бог смотрит из каждого цветка. Из каждого мига. Из каждой частицы. Посмотри, сколько цветов… Как и мгновений. Достаточно одного, но их – миллионы. Это милость. Милость воистину щедрого. Весна за весной, цветок за цветком, миг за мигом расцветает… Чтобы ты увидел хотя бы один. Всего лишь один. И почувствовал, что у мгновения и у вечности – один аромат. Аромат настоящего. Аромат истины.

"Человек пересекал поле, на котором жил тигр. Он бежал со всех ног. Тигр за ним. Подбежав к обрыву, он стал карабкаться по склону, уцепившись за корень дикой лозы, И повис на нем. Тигр фыркал на него сверху. Дрожа, человек смотрел вниз, где, немного ниже другой тигр поджидал его, чтобы съесть.
Только лоза удерживала его.
Две мышки, одна белая, другая черная, понемногу стали подгрызать лозу.
Человек увидел возле себя ароматную землянику. Уцепившись одной рукой за лозу, другой он стал рвать землянику. Какая же она была сладкая!"Это - осознание реальности через собственное переживание, собственный опыт. Это - попробовать и потрогать воду, утолить жажду - вместо бесконечных попыток с чужих слов понять, что такое вода.
...
Это возможность вырваться из ловушки энциклопедических знаний, прорваться сквозь них в настоящее, которое присутствует не когда-то, а прямо сейчас, не где-то, а прямо здесь - вне любых слов и концепций.
...
Это безымянная жемчужина настоящего, высвобожденная из свертка газетных листков с ее описанием и с перечнями ее имен. Так выпрашивавший драгоценные крупицы как милостыню где-то на стороне, срывает однажды газетную труху с того свертка, который он подкладывал себе под голову долгими ночами и обнаруживает бесценное освещающее каждую частицу бытия сокровище, которое было и есть с ним каждый миг. Так бродяга, решившийся, наконец, выбраться из своего тесного картонного приюта, обнаруживает себя в бесконечном Доме, полном даров и света.
...
Это метод самосовершенствования на всех уровнях: физическом, энергетическом, духовном.
Это возможность для энергетической структуры и сознания присутствовать максимально полно и эффективно в ежемгновенном и вечном здесь и сейчас.
Это свобода быть ежемгновенно живым, присутствующим, собой.
...
Это любовь действенный метод расширения сознания и ясности восприятия, позволяющий наиболее эффективно присутствовать на любых уровнях и в любых плоскостях жизни, в любых проявлениях среды и общества, возможность осознанно принимать чистую энергию любого явления и ситуации.
...
Это свобода осознанного выбора быть так, как есть, в полной уместности с нитью безупречности своего пути, с уникальными свойствами своей сущности, адекватно любой ситуации, а не так, как «должен» кому-то, запрограммировано кем-то, вплетено в клетку чьей-то системы.
...
Это сила, которую ты принимаешь из своего же источника, а не "где-то еще". Это осознание в себе самом центра - источника бесконечных лучей.
Это - нейтральная зона, где нет ни иллюзий прошлого, ни иллюзий будущего, только этот миг. Миг настоящего. Это - возможность ясного восприятия того, что кажется смутным и неясным.
Это покой и знание, обнаруживаемые в себе.
...
Это безграничность, которая не где-то и не когда-то, а прямо сейчас и здесь, проявляющаяся в любом явлении, в любой миг.
...
Это не путь куда-то, в некое будущее просветление, это всегда движение в глубину этого мига, присутствие в миге настоящего. Это - ежемгновенное озарение присутствием самого источника, центра, а значит – и его бесконечных лучей, пронизывающих каждую частицу бытия.
...
Это не соревнование, даже с «самим собой», не движение ради некоего диплома, не очередная лестница на очередной трон – это присутствие ради присутствия, встреча для встречи. Освобождение в настоящее.
...
Это ясное видение: не иллюзия видения как следствие множества набранных и запутавшихся меж собой концепций, а естественное проявление покоя и ясности сознания в полном его присутствии в каждом моменте.
...
Это больше чем асаны или медитации, больше чем визуализации и любые достижения. Это – сама жизнь, каждый миг, который и есть – совершенная практика.
Видеть, что каждый миг, событие, чувство – это литеры книги.
Книги твоей жизни. Каждая литера. Ни одной лишней.
.
Быть бдительным без напряжения.
Так присутствующий на рассвете без усилия видит проявленный солнцем мир.
.
Почувствовать за громким и очевидным тонкое, тончайшее. Ювелирную живую вязь сущего.
Быть чутко в любом ощущении. Обнаружить бездонность глаз и беспредельность слуха.
И мановение каждой мысли, что мгновенно отражается во всех вселенных.
И мир на кончиках пальцев.
.
Видеть, что любая встреча – для тебя, от тебя, тобой: здесь нет никого кроме тебя.
Принимать дар каждого мига, как послание от тебя тебе.
И ты же – почтальон.
.
И нет ни одного шага, который не был бы частью пути.
И что б ни услышать и ни испытать – из совершенной песни бытия слов не выкинешь.
И каждый миг - драгоценность, ибо это миг - твоей жизни.
.
И нет ни одного выбора, который не был бы уже присутствующим лепестком на распускающемся цветке.
Но здесь и сейчас – чистый лист.
Каждый миг.
Свобода быть чистым листом.
.
Принимать чистую энергию каждого мига, какое бы обличье она ни принимала.
Принимать истину каждого мига, неназванной оставляя ее.
Так пчела, не волнуясь об имени, с любого цветка соберет безымянный нектар.
.
Обнаружить себя невесомым для бездны.
Обнаружить себя бесконечным для бесконечной глубины.
Обнаружить себя прямо здесь и сейчас - тем, что ты есть, без единой концепции,
В миге без прошлого и будущего.
.
Свобода быть чистым листом.

ОКЕАН

Море-океан. Живые волны, янтарная пена. Каждый миг – новая волна, ни двух похожих. Шорох прибоя. По цветным камешкам, по сточенным в песок горам танцует море - живое бескрайнее, играет ракушками... Шорох.
Приливы, отливы… То полная вода, то берег безмятежный да дары, что оставила она, отступая. Солнце. Ниспосланный золотой поток в сияющем небе. Обнимает, ласкает, пронизывает.
Старик. Присутствует улыбкой. Лучом из глаз. Душой, что поет в шторм вместе с ветром и молчит в штиль. Вдохом – вместе с приливом, выдохом – вместе с отливом. Пальцами, что бережно перебирают отточенные цветные шедевры моря. Миг за мигом. Как четки.
Сиянием чистого неба.
Иногда рядом садится кто-то и, немного помолчав за компанию, спрашивает с любопытством:
- Старик, что ты слышишь, что так молчалив?
- Да вот… – отвечает старик, - море… Океан.
- Какое такое море? – удивленно спрашивает его собеседник. – Ведь толпа же. Коробки домов вон, дорога, шум. Какое море?
- Настоящее… - шепчет старик.
Но спросивший уже ушел прочь.
А старик остается… присутствовать.

На песчаную дюну, как на сцену, тем временем выезжает поезд.
В вагоне пассажиры, каждый что-то жует. Кто – прошлое, кто - будущее. По безбрежной глади настоящего в туннеле из мыслей и чувств, они мчатся и, кажется, видят лишь стены… Каждый - к станции на Кольцевой.
- Чему ты улыбаешься, старик? – не выдерживает кто-то и подсаживается совсем рядом, чтоб понять… чему тот улыбается, что он такого нашел?
- Да вот... – почти растерянно отвечает старик. – Океан… солнце…
- Где океан? В метро? - спросивший хочет рассмеяться над чудаком, но в глазах старика и впрямь отражается что-то большое …. И - отсветы. Чистое золото… – Где, старик, видишь ты океан?
- Да вот же… - старик очерчивает дугу в пространстве, бережно, словно в душе собеседника… и беспомощно возвращает ладонь на песок. – Вот же оно. Здесь.
- Странный ты, старик. Я мечтаю попасть на океан и отдохнуть! Но чтобы до океана добраться, билет надо купить, да доехать до него: океан где-то там, а здесь его нет! – и попутчик в сердцах выходит на своей остановке.
А старик остается. И волны ласкают его ноги, а лучи скользят по лицу. И берег в песчаных ладонях своих и приливы хранит и отливы…

На песок вносят стол. Лампу, окна, плиту и часы. Входят двое. Он, она. Разговор. На стене мерно тикает время. Она о прошлом, он о будущем. Никак не встретятся.
- А ты? Ты, старик, что ты думаешь об этом? – спрашивают и его, протягивая чашку.
Старик молчит. Перебирает в душе своей слова как цветные камешки … не то, не то… Камнями как океан выразить? Молчит…
-Так хочется к морю… - шепчет вдруг она. Прямо из молчания в серое городское окно.
И старик замирает, любуясь: в лучах солнца, прямо сейчас, прекрасная, она всматривается в океан. В настоящий, живой океан… настоящего. Но… что она видит? Какие сны о прошлом и будущем?
Старик бы вынул свои глаза, если б мог. И уши отдал бы. Он столько раз менял невыразимый вкус безмолвия на горький вкус слов, вновь и вновь пытаясь найти то, которое проявит океан, прямо здесь и сейчас… Но…
Но может быть в этот раз... меж слов, меж движений вдруг просочится этот шорох безбрежного…
И старик подходит к девушке, и обнимает ее.

Так они и стоят. Целый миг.
На берегу океана. У самой кромки.
…И
шорох
...Он сидел у костра, и отсветы пламени играли на лицах гор.
Он не спрашивал, но я ответил:
- Я пришел, потому что ищу Учителя. Мне говорили о тебе, и я хочу быть твоим учеником. Я многих встречал. Я встречал таких, которые варят варенье. У каждого свой рецепт. Ты приходишь к ним, тебя перетирают и ставят на медленный огонь. И ты томишься на нем в ожидании, когда варенье окажется чистым золотом. И я готов был стать частью варенья только лишь потому, что меня достойным варки плодом посчитали.
Я все старался забраться в котел, да так и не смог притвориться подходящей ягодой. Может, твой рецепт мне поможет?

И камни притихли, когда он сказал:
- Но я не варю варенье. Плод экзотический как приложить к старому рецепту? Да и есть ли среди нас одинаковых ягод хотя бы две? Но порой желание быть частью алхимического чьего-то варева затмевает память о том острове, откуда приплыл ты, одинокий странник живого океана. Так скажи: плавать частью сиропа в одном из котлов или быть ароматом уникального мига – что есть свобода?
Ты ищешь учителя, чтобы найти себя? Не странно ли? Но кто же ищет?
Да, ты можешь переждать тут ночь. Но рассвет близок, и с ним ты пойдешь, свободный. Не пытайся ко мне привязаться ни на миг, только так лишь мы станем близки. Здесь, сейчас я – всего лишь вода. А к воде привязаться – как? Я и льдом могу быть, и зеркалом безмятежной глади, и облаком, и дождем, и широкой рекой, и едва заметным ручьем, и океаном, и презренной лужей в земле. Всего лишь влага, чтобы утолить жажду семени. Капля среди других капель. У воды нет ни цвета, ни запаха, но она дает деревьям силу, чтобы они благоухали и ярко цвели. Но влага – всюду. А где ищешь меня – там меня нет. Как же ты можешь стать моим? Садись и погрейся. Это всего лишь ночь. Но помни: здесь нет ни одной банки с вареньем, чей аромат столь заманчив, что даже мухи почитают за честь в нем топиться. Я – нищий, не владеющий ни одной кастрюлей. И если тебе нужны надежные стенки колб и реторт, то ты здесь их не найдешь. И сколько стен и клеток по привычке ты ни создашь - здесь все они будут разрушены: и безмятежная вода, оказавшись льдом, сосуд взрывает.
Когда же я сел, он спросил:
- Зачем же ты ждешь рассвета, который придет когда-то? Посмотри прямо здесь и сейчас… этот рассвет уже сочится из миллионов звезд. Видишь… небо?

ВЕСНА МИРА

- Что-то происходит… Ты чувствуешь? Это касание…
Чистый ветер безмолвия
Бриз с океана блаженства
Весна мира просачивается в застроенные города душ. В стужу растерянного молчания, сквозь вьюги безудержных чувств. В холодный лабиринт спешки, в суровые джунгли поиска… Скользит над кругами ипподромов и арен и легко проходит сквозь стены камер. Струится в экраны мониторов и разоблачает любые заключения :
- А помнишь… небо?

Она сочится тихо и не помпезно - как дуновение самой жизни, легко и непосредственно - как дыхание ребенка…
Та, которую встречали как царицу: с парадного, с факелами и трубами, по одиночке и сплоченными толпами… Вошла неприкрытой и простоволосой.

Ее пришествия ждали снаружи - из-за стен, из-за рва, словно дружеских войск легион, а она внезапно и неостановимо сочится изнутри: из выпрастывающегося сердца каждого цветка, из телефонных трубок, из линий судьбы на беспокойных ладонях.
Ее звали как воина: ворвись и победи! А она, обнаженная и безоружная, обнимает, проникает, струится – мягко и неостановимо.
- Чувствуешь… дыхание? То - Ее ветер
… Ветер жизни
…
…И Нищий обнаруживает себя в сокровищнице, и, пронизанный собственным светом, в каждой частице своей видит бесценные драгоценности мира. И рука попрошайки оборачивается чашей, из которой льется через край.
…Ветер благословения
…
И Замерзший вдруг чувствует: чье-то тепло. И, миром объятый, он выходит из убежища под свет, чтобы таять. И ручьем утекать к той полноводной реке, что манила его в его зимних ночах.
…Ветер света
…
И Виновный, что бросил себя на дно самого глубокого подземелья, вдруг обнаруживает себя свободным и чистым в ладонях неба. …Ветер чистоты
…
И Ищущий находит. Стоит только лучам распахнуть его глаза. И он скидывает стоптанные сотней дорог тяжелые башмаки, и отпускает тропинку, что мертвыми петлями вилась в его ногах. И встает, босой, в небе.
…Ветер свободы
…
И Ряженый снимает костюмы для случаев, один за другим. И, нагой и легкий, улыбается, словно впервые пробуя на вкус улыбку настоящего.
… Ветер невесомости.
…
И Всезнающий сбрасывает ширмы всех своих знаний, и смеется над увиденным - так, что смех его отражается во всех вселенных.
…Ветер ясности
…
И Страдающий, скрученный болью в жестокий узел, вдруг на миг - и на целую вечность - замирает… И боль отпускает его, и то, что пульсировало в каждой клетке, что жгло и цедило его душу по капле в кипящий котел, на целый бесконечный миг растворяется в покое. …Ветер вечности
…
И Одинокий обнаруживает свое одиночество единением
… Ветер встречи
…
И Бродяга вдруг видит, что он – уже дома. И что дом его - с мир, и коробки, что строил он в сумраке - лишь лачуги слепого посреди его же дворца.
… Ветер возвращения
…
И Златоискатель подставляет натруженные ладони, и звезды мгновений - золотые песчинки совершенства - щедро сыпятся в них.
… Ветер милости
…
И Учащий обнаруживает себя всеми учениками сразу… И исчезают указки, и оценки, и долги, и журналы - и в классную комнату, звенящую птицами, словно в небесный отпущенный к солнцу со всех рельс навеки трамвай, солнечным зайцем проникает улыбка мира. И безмолвная истина вспыхивает на лицах, разглаживая морщины попыток.
…Ветер тишины
…
И Стоящий под солнцем в немой благодарности чувствует: каждый вдох его с вдохом вселенной един. Он не знает, как быть, но он – есть...
Это сияющая мудрость, не знающая слов, бликами вешних ручьев утекает в землю. ...Слышишь?
Недра земли освящаются живой водой небес.
…Ветер блаженства
…
Весна мира - лишь в этом мгновеньи и больше нигде, никогда
В этот миг… Спавшее семя, в котором не увидеть ни цветка, ни аромата, сколько его ни разбирай, оказывается сокровищницей, оживая.
В этот миг… Из каждой проснувшейся почки выпрастывается ее свет. Из сердца каждого бутона возникает ее аромат.

В этот миг…
- Ты чувствуешь…?
Весна мира